Малиновый запах надежды - Страница 64

«Сашка, Сашка, это глупо, глупо! Забудь, и все! – пыталась уговорить я себя, бросая нервные взгляды на часы. – Это был всего лишь племянник Людки!» Чтобы убедиться в этом, я даже специально вновь зашла на сайт и попробовала отыскать страницу «Тима», но она не нашлась, видимо, Людмила вняла моей просьбе.

«Убедилась?» – ехидно спросила я себя.

Но от волнения меня даже подташнивало. Я пыталась успокоиться, но это мне удавалось с трудом. Непрошеные мысли лезли в голову. Недавно я услышала в эфире песню Тима. Как она туда попала? С трудом верится, что диск с записью мог гулять по радиостанциям больше четырех лет. Или мог? Как бы там ни было, кто-то все же отправил на радио эту песню! Не думаю, что у Людки был диск, Тим не раздавал налево и направо свои записи. Кто-то из ребят из Тимкиной группы? Может быть. Но почему только сейчас?

Встречу мне назначили в Сокольниках, прогулки по которым когда-то обещал мне Тим. Простое совпадение?

В первом сообщении таинственный корреспондент назвал меня Сашкой-промокашкой. Так меня звал лишь Тим...

Я выискивала совпадения там, где их не было, придавая им особый смысл. И вновь цеплялась за них, как за тонкий ломающийся ледок, пытаясь выбраться из пропасти. Вчера я с пафосом заявляла подруге, что моя вера разбилась и что мне сложно будет вернуть ее. Но вот опять начала обманывать себя призрачными надеждами.

Как бы там ни было, чтобы разрешить все свои сомнения, я решила поехать на эту встречу. Если меня никто не ждет – ничего страшного. Простая прогулка. Простая прогулка – так я пыталась успокоить свое волнение, от которого меня тошнило все сильней и сильней.

До назначенной встречи в Сокольниках оставался ровно час. Я торопливо собралась, чуть подрумянила бледное до прозрачности лицо и вышла из дому.

Приближаясь к назначенному месту, я вертела головой по сторонам. И, поддавшись наваждению, выискивала среди других пешеходов знакомую высокую фигуру. Как когда-то в студенческие времена, на первом курсе, тайком высматривала ее в столовой, в коридорах, в холле института. Крупный мокрый снег оседал на обвисшей челке, падал на ресницы, таял на моих разгоряченных от волнения щеках. Я машинально стряхивала с лица капли влаги и вновь вертела головой в слепых поисках. Прохожие натыкались на меня, топтавшуюся на одном месте, и спешили дальше по своим делам. Я же никуда не торопилась. Моим конечным пунктом были Сокольники.

В какой уже раз за последние десять минут я посмотрела на циферблат уличных часов. Машинально, будто часы могли дать мне какую-то надежду или подсказку. На этот раз стрелки показали без одной минуты три. И, когда я отвела взгляд, заметила на остановке по ту сторону дороги высокого парня, который тоже, как и я, вертел головой по сторонам, кого-то высматривая. И в контексте моих ожиданий мне показалось, что меня. Машинально поправив безнадежно испорченную мокрым снегом прическу, я сделала глубокий вдох и шагнула в сторону мостовой. Сердце колотилось с такой частотой, что, казалось, на один мой шаг приходилось несколько суматошных, потерявших ровный ритм, ударов.

«Я здесь!» – чуть не закричала я молодому человеку по ту от меня сторону дороги. Но в это время некстати подошедший автобус загородил его от меня. «Не уезжай! Не уезжай!» – в немом отчаянии мысленно прокричала я парню. И рванулась вперед, видя перед собой лишь стоящий автобус и думая о том, чтобы успеть.

Стрелки уличных часов сошлись прямым углом. Три часа ровно. И в этот момент кто-то позади меня закричал, но крик утонул в истошном визге тормозов. Последнее, что я увидела, – несущийся на меня микроавтобус. И еще успела подумать, что встреча действительно назначена Тимом. Но уже не здесь.

* * *

Я уверенно шла по берегу реки к тому месту, где уже была дважды. Туда, где Тим кормил меня малиной. Я не спешила. Время осталось в другой параллели. Здесь, в бесконечной, как круг, без суточных насечек, вечности, не было нужды торопиться. Я вернулась к Тиму. Вернулась, чтобы остаться.

Я никогда еще не была так счастлива – ни в той жизни, ни в те два раза, когда приходила сюда во сне. Это было ощущение полного и вечного счастья, не омраченное страхом за то, что оно внезапно закончится. И я, наполненная им, чувствовала себя воздушной и легкой, будто облако.

Я дошла до раскидистого дерева, думая, что опять, как и в прошлые разы, увижу под ним толстощекого синеглазого мальчугана. Но теперь здесь меня ждал Тим. Он сидел на сочной траве, вытянув одну ногу и согнув в колене другую. И, глядя на меня глазами цвета утреннего моря, улыбался безмятежно-ленивой улыбкой.

– Привет! – весело поздоровался он и, протянув руку, взял меня за запястье и усадил рядом с собой.

Я чувствовала прикосновение его пальцев к коже, и их тепло уверяло меня в том, что на этот раз это не сон.

– Здравствуй, – несмело улыбнулась я ему.

И подумала, что в том месте, где находится сердце, не чувствую привычную дробь ударов. Но пусто без этих ударов мне не было. Если раньше по моим венам бежала кровь, то теперь по ним разливалось счастье.

Он ничуть не изменился, оставшись в точности таким, каким я его и помнила. Отросшая челка все так же небрежно падала на лоб, придавая Тиму по-мальчишески задорный вид. Улыбка нисколько не выцвела, а казалось, стала еще ярче. Гладкая кожа, покрытая легким загаром. И такой же насыщенной синевы, как здешнее небо, глаза. Одет был Тим в черные джинсы и стального цвета толстовку. Закатанные до локтей рукава открывали загорелые жилистые руки, которыми я вновь, как и раньше, залюбовалась.